Что-то ты какой-то дохлый.
Что-то как-то ты потух.
Хочешь, если там подсохло,
мы отправимся на луг?
Посидим себе на травке
И откроем чемодан.
Там у нас сегодня краски,
Бутерброды и вода.
На лугу – козел рогатый
Греет задницу и грудь.
Он глядит себе куда-то
И зовет к о г о - н и б у д ь.
Над козлом, конечно, лето
Выливает на козла
Много неба, много света,
Много света и тепла.
И молчать козел не может.
Это есть козлячья суть:
Он зовет не наши рожи –
Он зовет к о г о - н и б у д ь.
Я сижу на корточках посреди вокзала – я в печали.
Надо мной опасное маленькое облачко любви.
Дотянусь до облачка – будет все как раньше, как в начале.
Я его не трогаю, я его не трогаю – плыви.
Плыви – я трехлеткой держала за ниточку точно такое.
Плыви – я не знала от счастья, где право, где лево у лета.
Плыви – оно лопнуло прямо в руках, и мне дали другое,
Плыви – оно было таким же опасным, такого же цвета.
Я сижу на корточках посреди вокзала – я в печали.
На меня внимательно псина безобразная глядит.
Почешу по мордочке – будет мне дружочек на вокзале.
Я ее не трогаю, я ее не трогаю – иди.
Иди – мы утонем с тобой в нашей общей собачьей печали,
Иди – ну какой я дружок, погляди – я сижу на прицеле,
Иди – я не знаю, где право, где лево на этом вокзале,
Иди – я не знаю, какое число и какой день недели.
Я сижу на корточках – спит моя хорошая собака.
А над нами облачко, а над ним высокая звезда
Светит нам из космоса и зовет по камушкам и злакам
К домику открытому, к домику открытому туда
Туда – где над нашим огнем будет греться осиновый ветер,
Туда – где мы будем кормить лебедей, лесников и шакалов,
Туда – где мы будем светло говорить, как мы жили на свете,
Туда – где мы будем светлее огней городского вокзала.
А вчера над крышами города Дзержинского
Было всем видение общее одно:
Ходит-улыбается академик Зинченко.
Вот такое вечером было нам кино.
Будто бы он плавает с лютиком и галстуком.
Все вокруг рабочие думают-стоят.
Будто б от видения этого прекрасного
Светится ужасная Родина моя.
Что вам здесь, голубчику, неужели весело
Над таким заснеженным городом моим?
Что мы здесь как глупые головы повесили?
Что за думы странные думаем-стоим:
«надо жить доверчиво – северными птичками
в тапочках и маечках – четки на руке,
раз нам улыбается академик Зинченко
с лютиком и книжкою в черном пиджаке».
Вот легли рабочие в шапках и ботиночках.
Спят как дети малые Люберцы в снегу.
И приснился Люберцам академик Зинченко
На крутом, заснеженном, диком берегу.
Завтра удивленные встанут пролетарии.
Будут про ученого думать и гадать.
На работу трудную с кнопками и фарами
Желтые автобусы будут их катать.
Сережа! Как зеленая нива полно твое бедное сердце
Страданьем по весьма привлекательной барышне в белом во всем.
Сережа! На ее белоснежном плече будет можно погреться.
А дальше – она будет твоей, и никто уж тебя не спасет.
Когда б ты согрелся оранжевым уличным светом,
Когда б ты увидел над городом вечный покой,
Когда б ты лежал на снегу и страдал за планету,
Планета тебе рассказала бы, кто ты такой.
Сережа! Твоя барышня станет большой аппетитной супругой
В лиловых полосатых трико, а по праздникам – в белом во всем.
Сережа, даже если ты бросишь ее, ты поедешь по кругу,
Работа и паленая водка – ничто уж тебя не спасет.
Когда б ты поехал с работы не так, как бывает,
Когда б ты сошел на конечной и вышел к воде,
То в зеркальце мутном бедовый водитель трамвая
Глядел бы тепло – так никто на тебя не глядел.
Сережа! Для таких раздолбаев, как я, ты – нормальный художник,
И город - этот город хранит, как умеет, тебя от машин.
Сережа, через год ты подаришь ей фен и рецепты пирожных,
А дальше – она будет гордиться тобой и гонять в магазин.
Когда б ты гонялся в трусах по рязанской метели,
Когда бы ты плакал один от любви к красоте,
Тогда б твои белые птенчики – раз – и запели
Под белой луной на твоем знаменитом холсте.
Прощай, мой братик ненаглядный.
Кури волшебную траву.
Живи легко. Живи нарядно.
А я неправильно живу.
С тобой мне зябко и опасно.
С тобой берет меня тоска.
«Тебе конец, а жизнь прекрасна» -
читаю я в твоих зрачках.
Бушует ветер над окошком.
Гляди, что светится над ним:
Моя бесстрашная дорожка
Скользит по звездочкам моим.
Гляди: меж звездочками теми
Моргает зрячий маячок.
Туда твое уходит время
И я, ходячий дурачок.
Я ли не люблю тебя,
Родина моя?
Елочки веселые.
Светлые края.
А когда ты посветлу
Кружишь во хмелю,
Я ли не люблю тебя?
Я ли не люблю?
Снег летит по елочкам.
Весело снежку.
Мальчики веселые
Плачут по дружку.
А один по улочке
Кружит во хмелю.
Я ли не люблю тебя?
Я ли не люблю?
А над нами вечное
Острое крыло.
А дружка под венчиком
В небо унесло.
А ты все веселая.
Кружишь во хмелю.
Я ли не люблю тебя?
Я ли не люблю?