Стихи 1997

По счастью, я не знаю...

По счастью, я не знаю, какой сегодня день,
И вот я налегке. Я легче перепёлки.
Но, видимо, зима. Мне холодно везде.
И холодно моим щелкунчикам на ёлке.
Но, видимо, зима. И видно Рождество
В движениях моих по дому и по свету.
И в белое окно не видно никого,
Как будто никого и не было, и нету.

И в белое окно, в закрытые глаза
Заходит Рождество. Оно меня меняет.
Заходит Рождество. Светлеют образа.
И я уже не я. И тень моя иная.
В закрытые глаза мне видно маяки.
За ними никогда меня не узнавали.
По городу меня качают сквозняки,
Как будто я моряк на этом карнавале.

Так буду моряком. Я буду узнавать
На запах - корабли, на запах - океаны,
И будут обо мне щелкунчики скучать,
Покуда сквозняки качать не перестанут.

Мимо. Мимо срока, 
мимо неба и земли,
Но где-то близко 
над землёй,
В ногах у Бога,
Ходят-ходят 
корабли.

Мимо. Мимо дома 
день идет,
А я живу на корабле,
И что мне день – 
он незнакомый,
Ходит-ходит по земле.

Фенечка

Полила, полила
Вода весенняя.
У ворот, у ворот
Встала лужица.
Завела, завела
Девка Фенечка
Не кота, не козла,
А мужа.
Ни ума, ничего.
Не сказать, что удалец.
Не взяла б она его,
Да красив, стервец.

Я читаю почти в темноте...

Я читаю почти в темноте.
И над письмами древнего грека
Жду, что утро с соседних окон
Доберётся к окну моему.
И наступит особенный день.
Я его проживу человеком -
Буду слушать одних стариков
И не сделаю зла никому.

И когда золотые цветы
Зацветут на холодном окошке,
Мои ангелы сузят круги,
Закружат над моей головой,
И, стесняясь своей доброты,
По простой благодушной дорожке
Я отправлюсь, считая шаги
И считая круги над собой.

Я немного успею пока -
Я скажу молодому солдату,
Как под зелень внимательных крон
Увести от дождя малыша,
Я спасу из пожара щенка,
И небесный святой психиатр
Мне пропишет особенный сон,
Где летает собачья душа.

Я читаю почти в темноте,
И над письмами древнего грека
Провожаю особенный день
И его золотые цветы,
И мне странно чего-то хотеть,
Но мне хочется быть человеком
И глядеть на собак и людей,
Не стесняясь своей доброты.

Моряки

От матушек наших в янтарных оконцах
Мы держим как знамя наш путь неземной,
Идет он в страну восходящего солнца,
Где маленьких девушек садик цветной.

На девушках этих янтарные бусы,
Им ножки ласкает морская волна,
А мы, моряки, носим старые гюйсы,
А мы не боимся простого вина.

А в этой стране восходящего солнца
Слагают стихи из янтарной росы,
И мы, моряки, уважаем японцев
И любим великий японский язык.

Мы знаем секреты здорового тела,
Попутного ветра и вечной любви,
И если, дружок, ты не знаешь, что делать,
Отправься на берег и нас позови.

Дракон

И дорога пуста, и кругом никого,
И глубокое око коня моего
Понимает, что всех или нет, или спят,
И что можно поехать вперёд и назад,
И не знает, что в плеске ночного огня
Кто-то видит меня. Кто-то видит меня.

Этой ночью все спят, мой задумчивый конь.
Только златолюбивый пещерный дракон
Не смыкает три века оранжевых глаз,
Перед ним его радость - пурпурный алмаз.
И не спит кто-то кроме его и коня.
Кто-то видит меня. Кто-то видит меня.

Кто рисует дорогу без вех и мостов?
Кто художник моих бестолковых следов?
Кто гадает мне жизнь по секретной звезде?
Кто ведет меня к чистой ночлежной воде?
Кто бы ни был, он здесь. И любя, и храня,
Кто-то видит меня. Кто-то видит меня.

Птица

Куда ты летаешь, высокая птица?
Куда он лежит, твой загадочный путь?
Вот тень побежит по закинутым лицам,
А вот уж тебя не вернуть, не вернуть.

Кому ты явишься сегодня судьбою?
Кому не видать уж ни ночи, ни дня?
Кого увлечёшь в небеса за собою?
Ах, только давай не меня, не меня.

Мне ныне так многое надобно делать:
Мести старый домик и сеять траву,
Пугаясь, что ты на меня поглядела.
Давай я еще поживу, поживу.

Как чисто над страной

Как чисто над страной. И птицы улетели.
И деток по домам погода развела.
А ты сидишь в кино. И дева на постели
Взирает на тебя - блудлива и бела.

Ах, что ты говоришь? Но где же эротична?
Ножищи без чулок под космами вразлёт.
Ах, эта нагота - одно, что ей прилично,
Ведь ей же ничего из платьев не идет.

А я иду домой покойнее и тише,
Чтоб раньше, чем должно, не встретиться с крыльцом.
Гляжу, как над страной висит киноафиша
С грудями до земли и каменным лицом,

Как маленький еврей предался сожаленью,
Что сплыли времена, где было хорошо,
И взял с собой рублей, жену и сочиненья,
И тихо, как весна, из города ушёл,

Как местный алкоголь, бликуя этажами,
Уходит из ларьков в укромные места,
И осень как король, что можно, обнажает,
И люди мне видны нескромные в кустах.

А ты сидишь в кино. И дева на постели
По-прежнему нага, блудлива и бела.
И птицы так давно отсюда улетели.
И деток так давно погода развела.

Будильник

Мой паршивый будильник на час раньше срока
Подорвал сегодня меня.
Кассету King Krimson мой кофе укокал
В начале нового дня.
Даже дворник ещё не успел подмести
Ультратонкие либресс и прочие штуки -
Я иду на работу в начале шести,
Я никак не возьму себя в руки.

А в воздухе ангел с последней звездой
Под звуки небесной трубы
Ступает на лучик её золотой
И гладит коней голубых.

Вот опять потерялись три нужные тыщи,
Это часто бывает со мной.
Надо мною нависла большая бабища
И орёт: "Покажи проездной!".
Новый плащ мой приветствует чёрная птица,
Теперь его надо стирать.
И мне что-то противны все встречные лица.
Мне тоже охота орать.

А в воздухе кружит сухая листва,
Катает лесных паучков.
И леший внимательный сушит дрова
И кормит щенят молочком.

Я приду на работу, я буду курить,
Прикрыв свои красные веки,
А потом по звонку я начну говорить
О возлюбленной Лопе де Веги.
И один восьмиклассник, зеркаля в окне,
Мне шепнёт очевидную вещь:
Мол, паршивых будильников много в стране
Мол, здоровье нам надо беречь.

А в воздухе носятся смерть и любовь.
Две бабочки ищут цветы.
И белая фея с лукошком грибов,
Читая, сидит у воды.

8 Марта

Восьмое Марта. Бабы красят губы,
Вступая в право ждать,
Когда мужчины
Исполнят ежегодний долг. 
Исполнят ритуальный танец.
Губам же красным
Надлежит быть знаком:
"Путник, стоп!
Займись приятным.
И полезным. Хоп".