Стихи 1992

Слепой художник

Слепой художник пишет твой портрет,
Его рука качается по ветру,
Ты там бледна как сумеречный свет,
Ты там грустишь и хочешь сигарету,
Ты там бледна как сумеречный свет,
Ты так похожа на его движенья,
Слепой художник пишет твой портрет,
В его глазах ты видишь отраженье.
 
Слепой художник пишет твой портрет,
Ты пленена красивыми друзьями,
Ты к ним летишь как бабочка на свет,
Ты упадешь, но это между нами,
Ты упадешь, когда они уйдут,
Но про портрет напишут все газеты,
Они того художника найдут
И удивятся этому портрету.
 
Ведь ты бледна как сумеречный свет,
ты не умеешь плакать и смеяться,
и все стоят и смотрят на портрет,
Но похвалить его они боятся,
И говорят, неверная рука,
Нет ничего опаснее, чем это,
Но всё равно, забыв о пустяках,
Они стоят у этого портрета.
 
Не смех, не слезы и не спесь,
Не лёд, не язычки костра,
Душа, кто знает, что там есть?
Не говори о пустяках.
Ему не стоит ни гроша,
Смахнувши капельки со лба,
Ударить кистью о паркет.
А все стояли не дыша.
А все глядели на портрет.

Городище 

Городище над рекою, всё мудреет тишина,
Ах, братишка, Бог с тобою, это праздник не про нас,
Мы так сделаны сослепу, мы в плену у маеты,
Мы придуманы нелепо как бумажные цветы.
Ах, как холодно движенье этой медленной реки,
Ах, как холодно движенье подо льдом моей руки,
Это место для покоя и доверчивости глаз,
Ах, братишка, Бог с тобою, это место не про нас.
 
Эти птицы, это поле, это небо и трава,
Это снится не для боли в наших душных головах,
Мы так сделаны сослепу, мы в плену у маеты,
Мы придуманы нелепо как бумажные цветы.
Что родится над травою, всё когда-нибудь умрет,
Только небо неживое здесь сто жизней проживет.
только небо неживое, голубой иконостас,
Ах, братишка, Бог с тобою, это небо не про нас.

Король 

- За что, за что меня вы не любили? -
Cказал король и подался в солдаты.
Его потом в Зеландии убили,
И на могиле выросли гранаты.
А королева требует прощенья,
А королева в мантию рыдала,
Его звезда застыла над ущельем,
Его звезда молчала и прощала.
 
И кто болел разлукой с господином,
Все на звезду прощавшую молились,
И вот когда они все уходили,
Она негромко каждого простила.
Простила всех. И все ее забыли.
А королеву так  и не простила.
Его слова всё мечутся живые:
"За что, за что меня вы не любили?".

Кукушка

Вот кто-то пролетел над гнездом кукушки,
Должно быть, кукушка ? :)
Она пролетела чем свет, созидая покой,
И все поглядели ей вслед,
А мне это не нужно.
А я люблю только то, что под рукой.
 
А я люблю свои камни
В кармане и сердце,
А она всё летит надо мной, не боится камней.
Лети, кукушка, лети
До самой до дверцы,
Туда, кукушка, туда,
В дом будущих дней.
 
На запах райских цветов и надкусанных яблок,
На свет от казнящих костров,
Где чернеет трава.
Тебя посадит в часы молоденький дьявол,
Старый Бог попросит семь раз 
Для меня куковать.

Айболит

От двора до дому, от дома по двору
Ходит добрый доктор, доктор Айболит,
Ходит добрый доктор, спрашивает окна:
– Где вы, люди добрые, где у вас болит?
 
Только одна девочка на холодном камне
Курит да ругается, самоутверждается.
– Где у тебя, девочка, болит?
Отвечала девочка: 
– Уходите, доктор,
Разве вы не видели чёрные дома?
С четверга по городу ходит горе черное,
С четверга 
в городе 
чума.
 
От двора до дому ходит-забавляется,
Голосом студеным - песенка весны,
Ходит не здороваясь, не снимая шляпы
С лентой и полями цвета сатаны.
 
– Что же ты, девочка, на холодном камне,
Куришь да ругаешься, самоутверждаешься,
Ты с собой не справишься сама.
– Уходите, доктор, не мешайте городу,
Разве вы не видели, в городе чума.

Вот И Всё 

Мне приснилось Вот И Всё,
Оно было белым-белым,
Белым светом беспредельным
Над моею головой,
Мне приснилось Вот И Всё,
Ему не было предела,
И оно в меня глядело
Через скляночку с водой.
 
Мне приснилось Вот И Всё,
Как всё было белым-белым,
И как что-то пролетело 
Возле самого виска,
Мне приснилось Вот И Всё,
Как я вышла к белым стрелам,
Что летят ко мне навстречу
Так давно, издалека.
 
Я была белым-бела,
Тихой-тихой и невзрачной,
Я была такой замершей
Как душа перед бедой,
Я была белым-бела
Перед взглядом непрозрачным,
Перед взглядом непрозрачным
За прозрачною водой.

Любовь 

Застывшее время, застрявший лифт,
Она сидела как дура, а он курил,
И это всё называлось  "любовь".
Больное сердце, больные глаза,
Он так и не знает, что должен сказать,
Она водит пальчиком по кольцу,
Она желала начала, явилась к концу,
Это всё называлось  "любовь".
 
Ах, это желание голых людей -
Сделаться легче, уйти по воде –
А она пожелала лечь и уснуть,
Ему хотелось другого, но это не суть,
Это всё называлось - "любовь".
 
Холодное утро, остывший чай,
Ты хочешь другого - на, получай.
Но она не сказала, что должно сказать,
Холодное утро. Больные глаза.
Это всё называлось "любовь".

Ночь рожденья неба

Там, где ты живешь, сегодня ночь рожденья неба,
Там ему сегодня много лет.
Ты ему прочтешь свою недавнюю поэму,
Там решат, что ты, наверное, поэт.
 
Здесь, где я живу, я напишу тебе письмо на крыше
И пошлю бумажный самолет.
Там, в письме моем, ты всё поймешь, но не напишешь,
Так заведено который год.
 
Ночь рожденья неба, тем, кто смотрит вверх,
Знакомо это стародавнее число.
Ночь рожденья неба, праздник всех поэтов
И кого куда-то в небо унесло.
 
Там, в ногах у Бога, ты сидишь с одним знакомым,
Заняты началом белых дней.
Там вы ждете утра, но до утра далеко,
И ты ему расскажешь обо мне.
 
Здесь, где я живу, дождями небо расстреляла осень,
И оно упало до земли.
И в руках моих оно весь вечер умирало,
Но родилось ночью на твоих.

Кузнечик

В траве кузнечик потерялся
И не найдет свою постель.
А где, а где же повитель,
На ней я маленьким катался?
Никак свой домик не найду,
Кругом полынь и белена,
И про кузнечика беду
Всё знает девочка одна.
 
И девочка Машка, пшеничные кудряшки,
Всё плачет и плачет в темноте.
И мама не знает, чего она плачет,
И носит ей конфетки в постель.
 
Как наша девочка устала,
Она гуляла на лугу,
Она с кузнечиком играла
И уронила на бегу.
 
И вот эта Машка, пшеничные кудряшки,
Всё плачет и плачет в темноте.
И мама не знает, чего она плачет,
И носит ей конфетки в постель.
 
Утерла слезки и уснула,
А мама вышла на росу.
Взяла кузнечика, шепнула:
"Пойду на место отнесу.
 
И я была Машка, пшеничные кудряшки,
И плакала тоже в темноте,
И мама не знала, чего я всё плачу,
Носила мне конфетки в постель".

Тигренок

Однажды две девчонки
Сказали детворе:
- Мы видели тигренка
На нашем на дворе.
Сказал он, в зоопарке
Не может больше жить,
А мы ему сказали,
Давай с тобой дружить.
 
Пушистый, мурлыстый,
Горластый и ушастый,
Веселый как смешинка,
Как громкое "ура",
Прыгучий, мяучий,
Хвостатый и мохнатый,
Он рыжий как Маринка
С соседнего двора.
 
С тех пор любой ребенок
Тигренку стал дружок.
Несут ему цыпленка
И с мясом пирожок,
А Петька Балабуев
И Бабочкин Санёк
За рыжесть за такую
Прозвали Огонек.
 
Он храбрый как все папы
И рыжий как пожар,
Он прыгает на лапы
С шестого этажа,
Он добрый как все мамы,
Наш рыжий дурачок,
Рычит на хулиганов
И пляшет казачок.

Три голубки 

А как летели три голубки над чужою стороной,
А как скучали три голубки по сторонушке другой,
По пшеничной, голубой,
По Россеюшке родной.
 
А видали три голубки разоренье у врагов,
Шли с победой от врагов сорок дюжин мужиков,
Шли с победой по домам, по полям да по садам.
Настрелялись, намолилися,
Напились, нахоронилися.
 
Шли домой, за дружкой дружка, да не ведали пока,
Дождалась жена мужа, а невеста жениха,
Баба больно далека, бабе долго ль до греха...
Бабам долго ль до грехов, коль удел у них таков:
Не вынать из сапогов своих родных мужиков.
Постреляли их по спинам сорок дюжин их врагов.
 
А как присели три голубки на груди у однова
И запомнили голубки передсмертные слова:
"Баба больно далека. Бабе долго ль до греха?"
И взвилися три голубки над чужою стороной,
Подалися три голубки до сторонушки другой,
До пшеничной, голубой,
До Россеюшки родной.

Ворона 

Я  лысая ворона с обтрепанным хвостом,
Стара, хвора, безродна и страшная притом,
Но не такой родилась я в лучшие года,
Звезда моя светила, была я молода.
 
Ходила я в невестах, красавицей слыла,
Порхала выше леса, любила я орла.
И как меня знобило, когда я поняла,
Была я нелюбимой у этого орла.
 
И билась об сосну я как лодка о причал.
Но на любовь такую он мне не отвечал.
И вот погасла свечка, закончилась игра,
Мы разошлись навечно как в море трактора.
 
Вот встретила весну я, мне скоро триста лет,
Любовь свою большую видала я в обед.
Орел сидел на дубе, вот это пироги -
Седой, слепой, беззубый, хромой и без ноги.
 
Я  дама без амбиций, но гордый нрав со мной.
И что за чудо-птица была твоей женой?
Как ловко отомстила, как быстро довела!
Вот так я победила спесивого орла.

Две черных птицы под Луною...

Две черных птицы под Луною
То закружатся, то замрут,
То залетают надо мною,
То мне на голову насрут.

Я не люблю, когда любовь...

Я не люблю, когда любовь.
Я не люблю, когда дождливо.
Но этот вечер был красивым.
И в час полузабытых слов
лилась небесная вода.
Вы на меня глядели косо.
Я не расслышала вопроса, 
но все равно сказала "да".
Конец глупейшего из дней,
таких бездарных и тоскливых.
Вы были злы и несчастливы
от несерьезности моей.
 
Не знаю - может быть, найти
ваш телефон, и вот под вечер
договориться бы о встрече,
 
не знаю - может, не прийти,
поскольку разве что в раю
мне этот вечер попадется,
 
не знаю - может быть, придется
сложить, как зонтик, жизнь мою.