У розовых прутиков без теней,
Что думали быть тополями,
Мы ставили пьесу и путались в ней
И часто менялись ролями.
Под снегом и небом забытых времен
Мы в масках по старой привычке,
И пьеса давала десятки имен,
И мы забывали про клички.
Черные гримы. Пьеса усталой далекой земли.
Мы пилигримы, мы арлекины твои.
Все улыбнутся, хлопнут в ладошки, уйдут по росе.
Нам не вернуться, не жить, как живут эти все.
Мы гуляли бы с вами с утра
В соловьиных напевах,
Целовались бы с вами
На синем от неба лугу,
Но в меня влюблена сорок тысяч
Одна королева,
Не ответить которым из жалости я не могу.
Прощайте, дама,
Не ловите меня взглядом,
Не рвите, дама,
Прекрасные власа,
Прощайте, дама, не досадуйте, не надо,
Я ухожу на голоса.
Мне сегодня приснилось,
Что где-то красавица пела,
И луна приласкала
Ее отраженье в пруду.
Я конечно вернусь,
Если есть эта девушка в белом,
Я сюда не приду,
Если девушку эту найду.
Прощайте, дама,
Не молитесь до рассвета,
Усните, дама,
И не бойтесь ваших снов,
Прощайте, дама,
Не гневитесь на поэта,
Я так устал у ваших ног.
«Теперь я встану у окна,
Я расскажу, что будет с нами,
Как выйдем с голыми руками
Просить иные времена,
И небо в грязных кружевах
Укроет бога белым снегом,
Умрет и будет просто небом
На наших поднятых руках».
Так говорил сантехник Нил
Своим друзьям Петру с Виталей,
Они сибирскую глотали,
А он всё время говорил,
Как скоро встанет у окна
И скажет всем, что будет с нами,
Как выйдем с голыми руками
Просить иные времена.